Нганасаны

Нганасаны Численность – 1 278 человек (на 2001 г.).
Язык – самодийская группа уральско-юкагирской семьи языков.
Расселение – Красноярский край, Таймырский (Долгано-Ненецкий) автономный округ.

Самый северный народ нашей страны, живущий в таймырской тундре, выше 72-й параллели. Подразделяются на западных (авамских) нганасан с центрами в пос. Усть-Авам и Волочанка и восточных (вадеевских) с центром в пос. Новая. Термин «нганасаны» введен в 1930-е гг. и образован от нганаса — «человек», «мужчина», самоназвание — ня — «товарищ». В дореволюционной литературе известны как тавгийские, авамские, вадеевские самоеды или просто самоеды.

Нганасанский язык признают родным 83,2 %. Различают авамский и вадеевский говоры.

Археологический анализ данных дает основание полагать, что нганасаны сложились на основе древнего палеоазиатского населения Таймыра, смешавшегося с самодийскими и тунгусскими племенами. В XVII в. в состав нганасан входили различные по происхождению группы (пясидская самоядь, кураки, тидирисы, тавги и др.). Вплоть до второй половины XIX в. в эту общность включались новообразованные долганские роды.

Контакты с русскими начались в XVII в., когда казаки, стоявшие в остроге Мангазея, стали собирать дань с «тавгийской самояди». Ясак платили ровдугой.

Главные традиционные занятия — охота, оленеводство, рыболовство. Счет времени вели по лунным месяцам (китеда). В течение солнечного года нганасаны проживали два года (ху) — летний и зимний.

Группа нганасан в традиционной одежде, сшитой из оленьих шкур, отороченной белым мехом специально для этого разводимых собак

Основная охота приходилась на летне-осенний период (с июля по ноябрь). Диких оленей добывали поколками на маршрутах кочевок и у переправ. В августе—ноябре охотники подстерегали стадо на переправе, давали ему войти в воду, заплыть достаточно далеко от берега и кололи животных копьями между ребер, чтобы они еще некоторое время могли проплыть и приблизиться к берегу. Другие охотники находились внизу по течению реки и подбирали убитых. Зимой оленя криками загоняли в сети, а также в загороди из кольев. Существовала и индивидуальная охота — с оленем-манщиком, с собакой, с маскировочным щитком (лофо), из укрытия, с нарт и т.д. Гусей добывали во время линьки. Птиц окружали на лодках и гнали к берегу, где были установлены сети (депту бугур). Сети расставляли также на уток и куропаток. На песцов настораживали каменные пасти (фала денгуй), зайцев ловили петлями.

Нганасаны бережно относились к природе. Существовал обычай, по которому запрещалось убивать самок зверей и птиц во время их беременности и выхаживания детенышей.

Для охоты использовали копье (фонка), лук (динта) со стрелами (буди), нож (кюма), а с XIX в. — огнестрельное оружие. Рыбу ловили сетями (кол бугур), железными крючками (бату), костяными спицами (федир).

Транспортное оленеводство зависело от основного занятия — охоты на дикого оленя. Животных приучали к упряжи уже на третьем году жизни. Для перекочевок каждой семье требовалось не менее 40—50 домашних оленей. Забивали травмированных или больных животных и в тех исключительных случаях, когда наступал голод. Нганасанские олени низкорослы, не очень сильны, но выносливы и способны быстро восстанавливаться после истощения. Существовало более 20 слов для обозначения животного в зависимости от возраста, внешнего вида (ветвистости рогов), использования. Считали, что лучшие транспортные олени — яловые важенки (бангаи). Стада насчитывали 2—2,5 тыс. голов. Метили их тамгой (клеймом, знаком собственности) на шерсти или фигурным вырезом на ушах.

Вещевая нарта. Так в тундре хранят и перевозят имущество

Нарты, в зависимости от назначения, были разных типов. В ирянку (легкие ездовые, обычно трехкопыльные) запрягали 2—3 оленей, весной, когда животные сильно истощены, — 4—5. На такой нарте чаще ездили мужчины, поэтому с правой стороны к ней привязывали чехол для оружия. У инсюдаконто (женских трех- или пятикопыльных) имелись спинка и передок, сверху — меховой полог, который защищал голову и спину при сильных морозах. На кунсыбы’э (грузовых) вещи укрывали полотнищем (фантуй) из оленьих камусов. Существовали специальные нарты для перевозки шестов (нгююся) и нюков (оленьих покрышек) для чума, постелей, дров, лодок.

Стойбища нганасан располагались на невысоких холмах, а внизу, между холмами, находились олени. Осенью жилища устраивали недалеко от рек, чтобы охотники, ориентируясь на русло, в темноте могли вернуться домой. Весной зимние вещи, нюки укладывали на нарты, покрывали продымленной, не пропускающей влагу оленьей шкурой и оставляли в тундре до следующей зимы.

Традиционное жилище — чум (ма) по конструкции напоминал ненецкий. Размер его (от 3 до 5 м в поперечнике) зависел от количества живущих людей (обычно 1—2 семьи). Остов чума состоял из 20—60 длинных жердей, расставленных конусом и покрытых нюками. Для летнего чума использовали старые, износившиеся нюки в один слой, зимой укрывали двойными. Дверь делали из двух сшитых изнанками оленьих шкур. Открывалась она, в зависимости от направления ветра, вправо или влево. Зимой у чума насыпали завалинку (токеда), служившую заслоном от ветра. В центре жилища помещали очаг (тори), над которым подвешивали крюки для чайников и котлов. В верхней части чума оставляли отверстие — дымоход. За очагом — «чистое место» (сиенг), куда женщинам ступать запрещалось. Места для них располагались у входа, здесь же укладывали домашнюю утварь. Правая от входа сторона была жилой, левая — для гостей и хранения хозяйственных предметов. Пол застилали циновками из тальника (тола) и досками (лата). На спальных местах поверх досок и циновок укладывали сначала невыделанные шкуры, а затем выскобленные подстилки (хонсу). На ночь над спальными местами опускали полог, концы его заправляли под подстилку. Утром полог снимали, тщательно выбивали, свертывали и укладывали под нюк.

Балок — прямоугольный возок на полозьях с остовом, обтянутым оленьими шкурами или брезентом, используемый под жилище

С 1930-х гг. под жилище использовали балок — прямоугольный возок на полозьях с остовом, обтянутым оленьими шкурами или брезентом.

Традиционную одежду шили из оленьих шкур. Мужской костюм состоял из глухой двойной малицы (лу) из белой оленьей шкуры, отороченной белым мехом специально для этого разводимых собак. Зимой поверх малицы надевали сокуй (хиэ) с капюшоном и высоким султаном из меха надо лбом. В женский гардероб входил ровдужный комбинезон (фоние) с нашитыми на груди металлическими бляхами-лунницами (бодямо) и распашная парка (лифарие). Вместо капюшона надевали шапку-капор (сьму) из белой шкуры оленя с опушкой из черного собачьего меха. Одежду украшали аппликацией в виде геометрических орнаментов (мули), по которым определяли, к какой социальной или возрастной группе относится ее обладатель. Украшение одежды — трудоемкий процесс, поэтому аппликации спарывали со старых вещей и использовали несколько раз. Обувь (файму) шили из белых камусов, подошвы — из меха, снятого с оленьих лбов или подстриженных лесенкой (чтобы не скользили при ходьбе) камусов. Обувь не имела выема в подъеме и выглядела как цилиндрический чехол. Надевали ее поверх меховых чулок (тангада). У женской обуви более короткие голенища. Мужчины вместо штанов носили ровдужные или меховые натазники (нингка), поверх них — пояс с кольцами на боку, к которым привязывали голенища обуви, а также подвешивали огниво (тууй), нож в ножнах, футляр для курительной трубки, кисет. Весной для защиты глаз от слепящего света носили на кожаных ремешках снеговые очки (сеймекунсыда) — костяную или металлическую пластину с прорезью. Волосы женщины и мужчины заплетали в две косы, смазывая оленьим жиром. В косы вплетали металлические подвески (няптухяй).

Основу питания составляло оленье мясо. Летом и осенью женщины заготавливали оленину впрок. Длинные полосы (ленты) вяленого мяса (тириби) развешивали на вешалах (чиедр) — нартах, поставленных друг на друга. Затем ленты резали на мелкие кусочки, смешивали с жиром и еще раз вялили на разостланных шкурах. Зимой замораживали оленью кровь и по мере надобности откалывали куски для приготовления похлебки (дяма). Сосудами для хранения жира служили снятая целиком шкура теленка, пищевод и желудок оленя, плавательный пузырь и кожа кунжи. Мясо, жир, рыбу нганасаны оставляли иногда осенью в тундре в ящиках из льда. Употребляли также мясо гусей, куропаток, песцов, зайцев, снежного барана и птичьи яйца. Рыбу (чира, муксуна, кунжу, нельму) ели в сыром, замороженном, вяленом виде. Вяленую рыбу — юколу (фака) готовили почти таким же способом, как оленье мясо, хранили в мешках. Зимой ели строганину. Хлеба нганасаны раньше почти не употребляли. Пресные лепешки из покупной муки (кириба) считались лакомством. Среди любимых блюд были также чирима кириба — лепешки из муки с икрой и чириме дир — сало, сваренное с икрой. Чай и табак покупали.

Колыбель «тунгусского» типа с приподнятой головной частью, овальной формы с плоским дном. Все детали в них соединены сыромятными ремешками

Авамские нганасаны делились на пять патрилинейных родов, вадеевские — на шесть. Руководителями рода были старейшины, которых позже выбирали в «князцы». Они представляли свой род перед русской администрацией, собирали ясак, занимались разбором конфликтов. У родов существовал обычай взаимопомощи. Например, нетрудоспособных членов обедневшей семьи принимали на иждивение зажиточные хозяйства.

Места традиционных кочевий и поколок закрепляли за группами из 6—7 родственных семей. Их считали собственностью рода. Границы этих территорий тщательно соблюдали. Браки между родственниками по обеим линиям до третьего поколения запрещались, зато выплата калыма или отработка за невесту обязательны. Распространен был левират. Случаи многоженства редки и встречались в основном среди зажиточных людей.

Ритуальное изображение духа. Таймыр. Дерево, ХIХ в.

Нганасаны верили в нгуо — добрых духов неба, солнца, земли и др., коча — духов болезней, дямады — духов — помощников шаманов, баруси — одноруких и одноглазых чудовищ. Все явления считались порождением Матери Земли (Моу-нэмы), Матери Солнца (Коу-нэмы), Матери Огня (Туй-нэмы), Матери Воды (Бызы-нэмы), Матери Дерева (Хуа-нэмы) и т.п. Почитались родовые и семейные покровители (койка) — в виде камней, скал, деревьев, антропоморфных и зооморфных фигур и т.п. У духов-покровителей испрашивали удачи на охоте, излечения от болезней и пр. Почти у каждой кочевой группы был свой шаман. Он общался с миром духов и просил обеспечить людям здоровье, счастье и благополучие. Важное место занимал праздник «чистого чума» (мадуся), проводившийся после окончания полярной ночи и длившийся от 3 до 9 дней. Иногда вместо праздника «чистого чума» устраивали праздник прохождения через «каменные ворота» (фала-футу). В течение трех дней шаман проводил камлания, и в завершение все присутствующие трижды проходили через специально устроенный каменный коридор. Во время летнего солнцестояния проводили праздник Аны’о-дялы, которым руководила самая старая женщина, а молодежь в это время устраивала игры и состязания (метание копья, накидывание аркана и т.п.).

Нганасаны владели искусством гравировки по мамонтовой кости, инкрустации и штамповки металла, окраски кожи и узорного шитья подшейным волосом оленя.

Фольклор нганасан стали изучать с конца 20-х гг. XX в. В эпических сказаниях (ситтабы) воспевают подвиги богатырей. Ситтабы — длинные ритмизованные сказания — исполняли в долгие зимние вечера певцы-сказители. Слушатели наделяли их магической силой. Герои богатырского эпоса богаты и обладают сверхъестественными способностями. Остальные повествовательные жанры фольклора прозаичны и называются дюруме — «вести», «известия». Самая большая группа дюруме — рассказы с сюжетами о хитреце Дяйку или Оелоко (Оделоко), о великанах-людоедах (сиге), о смешном Ибуле. Среди малых жанров фольклора распространены иносказательные частушки (кэйнэйрся), загадки (тумта), поговорки (боду).

Мифологические предания, как и многие другие народы, считают достоверными историческими фактами. В них повествуется о создании мира, возникшего по воле «Матери всего, имеющего глаза» и «Бога земли» Сырута-нгу, сын которых — человек-олень — становится первым обитателем земли и покровителем людей.

В преданиях реальные взаимоотношения нганасан с ненцами, русскими, долганами, эвенками переплелись с мифическими представлениями о неведомых «безголовых» и «волосатых» людях.

Музыка, родственная мелодика ненцев, энцев и селькупов, сохранилась в наиболее древних фольклорных формах. Ее жанровая система представлена песенными, эпическими, шаманскими, танцевальными и инструментальными жанрами. Песенная традиция основана на принципе персонального сочинительства. Практически у каждого певца имеется несколько личных мелодий-песен (балы). Детские песни (н’уона балы) создают родители; по мере взросления дети разучивают их и поют как собственные. Колыбельные песни (л’андырсипса балы) являются семейной традицией и передаются по женской линии, как и песни-баюкания (н’уо л’антеры).

У взрослых популярны лирические иносказательные песни (кэйнэйрся, кайнаруе). Традицию поэтико-певческого состязания-диалога представляют сказания (сита би), которые исполняют на персональные мелодии главных героев, своего рода историческая энциклопедия нганасанских напевов. Круговые танцы сопровождают горлохрипением на вдохе и выдохе (нарка кунты). Важное место в музыкальной ткани эпических и лирических напевов, шаманских обрядов занимает звукоподражание голосам зверей и птиц.

Мелодии шаманских песен (нада балы) в процессе многочасового камлания чередуются и, по представлениям нганасан, принадлежат различным духам (д’амада). Шаман запевает, а один или несколько помощников ему подпевают. У каждого шамана свои ритуальные песни, соответствующие различным этапам обряда: набатачио балы — созывание духов; хоситапса балы — гадание; нантами балы — обращение-просьба к духам. Обряды исполняют под аккомпанемент бубна (хендир) или посоха с колокольчиком (чире). Иногда пение шамана сопровождают удары палочкой с позвонками (хета’а), которую обычно используют для ударов по бубну, но иногда и как самостоятельную погремушку. Большинство подвесок-погремушек на костюме и других атрибутах шамана изображают духов (койка) и имеют соответствующую форму: н’уоны — гагары, кокэры — журавля, денкуйка — лебедя, чедо — луны и др.

Подвески-погремушки, имеющие форму кольца с нанизанными трубочками (д’аптудо), пришивают к детской одежде в качестве звукового оберега. По дуге над колыбелью (каптыси) скребут палочкой либо трубочкой, успокаивая ребенка и одновременно аккомпанируя колыбельной песне. Жужжалка (сани херы) и вращаемая завывалка (биахеры), известные сейчас как детские игрушки, в прошлом были ритуальными.

В настоящее время нганасаны живут в смешанных поселках, во многом утратили традиционный образ жизни.

статья из энциклопедии "Арктика - мой дом"

КНИГИ О НГАНАСАНАХ

Афанасьева Г.М. Традиционная система воспроизводства нганасан: Проблемы репродукции обособленных популяций. М., 1990.
Грачева Г.Н. Традиционное мировоззрение охотников Таймыра. Л., 1983.
Долгих Б.О., Файнберг Л.А. Таймырские нганасаны //ТИЭ. 1960. Т. 56.
Попов А.А. Нганасаны. Социальное устройство и верования. Л., 1984.
Симченко Ю.Б. Нганасаны //Материалы к серии «Народы и культуры». М., 1992.