Удэгейцы

Численность – 2 011 человек (на 2001 г.).
Язык – тунгусо-маньчжурская группа алтайской семьи языков.
Расселение – Приморский и Хабаровский края.

В конце XIX в. впервые выявлено самоназвание — удэ, удээ, удэхэ. Язык делится на говоры, объединяющиеся в диалекты: самаргинско-хунгарийский, хорско-анюйский и бикинско-иманский. Письменности удэгейцы не имеют.

Живут по притокам Уссури (Бикин, Хор и др.), в бассейне южной части Татарского пролива, по притокам Амура — рр. Анюю, Хунгари и Тунгуске. Ближайшими соседями были орочи, с которыми они до конца XIX в. считались одним народом.

Древнейшее население со времен палеолита и мезолита жило на р. Уссури и было представлено группами, происходившими из Юго-Восточной Азии. В различные периоды их пополняли поселенцы с запада, а на более поздних этапах — и с северо-запада. В результате формировались новые культуры, включавшие реликты предшествовавших культур. Этническая история отражает влияния средневековых тунгусо-маньчжурских государств VIII—IX, XII и XVI—XVII вв. В языке, наряду с сильным эвенкийским влиянием, проявляются следы чжурчжэньского, монгольского, тюркского, айнского, нивхского, возможно, и древнекорейского языков.

Удэгейка

Основные занятия — охота и рыболовство. С луком и стрелами, копьями (гида) и самострелами (тэгэ) охотились на крупного зверя — лосей, изюбрей; применяли также пальму — нож-копье на длинной рукояти. Весной копытных загоняли по насту, зимой — по глубокому снегу. На изюбрей охотились и с трубами-манками из бересты (бунику). Панты (рога молодых особей) сбывали. На косуль и кабаргу ставили петли на тропах, приманивая их звуками бунику. Зимой добывали пушного зверя. На охоту уходили в октябре группами по 5—6 человек на лыжах и с ручными нартами. На промысле сооружали общее зимовье. Каждый член группы самостоятельно готовил давящие ловушки (дуи, кафалу) на белку, колонка, соболя, ставил самострелы (сэнми) на лисиц и выдр. Главной добычей был соболь, на которого расставляли волосяные петли (хука). Ловили его и сетью-вентерем цилиндроконической формы, предварительно загнав под пень. На белку и пернатых охотились первоначально с луком и стрелами, а с середины XIX в. — с огнестрельным оружием. Добытую пушнину обычно меняли у торговцев на ткани, муку, металлические инструменты и т.п. В конце XIX в. появились купцы, увозившие товар на ярмарки.

Рыбу ловили в основном летом на крупных притоках Амура, Уссури, Хунгари и реках, впадающих в Татарский пролив. Большое значение имел проходной лосось, которого вялили, готовили юколу, а позднее стали засаливать. Из рыбьей кожи делали одежду и обувь. Зимой и летом рыбу добывали острогами различных видов (мэймэ, дёгбо и др.), удочками с наживкой в виде костяной рыбки, сетями (адили). Жители притоков Амура заимствовали некоторые виды сетей (чидян) у нанайцев. В узких речках, впадающих в море, ставили заграждения (ха) с ловушками (укэ), а также большие ловушки, сплетенные из прутьев.

Шапочку из камусов с наушниками и султаном из хвоста белки носили охотники

Занимались собирательством. Женщины заготавливали ягоды, съедобные корни, лекарственные растения, камыш для плетения циновок, траву для стелек в обувь, мужчины — древесину, бересту. Запасали впрок и дикие травы, коренья, листья, клубни, ягоды, орехи. Огородничество, перенятое у китайцев, было распространено в основном на притоках Уссури.

С XVI в. у китайцев на пушнину обменивали ткани, металлические изделия, муку, крупы, растительное масло и т.п. Летом передвигались на долбленных из тополя лодках двух видов. Маленькие оморочки с острыми носом и кормой (утунги, угда) предназначались для одного-двух человек. На такой лодке охотились на копытных, рыбачили с сетью или острогой. Вверх по мелкой воде продвигались с помощью небольших шестов, а во время охоты, подкрадываясь к зверю, гребли короткими, меньше метра, веслами. Вместительные, широкие и длинные (баты) с лопатообразным носом использовали для дальних поездок и перевозок грузов. Ими управляли с помощью длинных шестов и весел. Иногда при движении вверх по течению использовали собак, припряженных к лодке и бегущих по берегу. Приморские удэгейцы плавали по морю на дощатых плоскодонках. Зимой по снегу передвигались на подволоках (сугала), а по насту — на прямых лыжах-голицах (кингилэ). При ходьбе на лыжах пользовались одной палкой-посохом. Осенью, отправляясь на промысел, везли груз на ручной прямокопыльной нарте. С левой стороны привязывали длинную жердь-правило, с ее помощью направляли движение нарты или тормозили при спуске с горы. Охотник впрягался в нарту, используя лямку и подпрягая иногда двух-трех охотничьих собак. Ездовое собаководство существовало в основном по притокам Амура, но было развито слабо. Число собак в упряжке не превышало пяти — семи. Постоянные (зимние) и временные селения удэгейцев десятками лет стояли на рр. Хор, Бикин, Самарга.

Мужская башмаковидная обувь с отдельно выкроенной подошвой

Постоянные жилища (туэдзя, хумала и др.) в основном имели двускатную форму. Их сооружали из толстых жердей, деревянных плах и нескольких слоев коры кедра или лиственницы. Внутри перегораживали на две или три части, средняя из которых с одним-двумя очагами была жилая, а боковые — хозяйственными. На р. Хунгари строили неглубокие полуземлянки со срубными стенками из двух-трех венцов, двускатной крышей и отапливаемыми нарами (каном). В конических чумах из плах и коры (тоза) обитали зимой немногие. Весной переезжали на промысловые места, во временные жилища двускатной и полуцилиндрической (хумала) формы или же в четырехугольные домики из коры с двускатной крышей (кава). С такой же крышей или в форме цилиндрического свода — небольшие срубные амбары на сваях (дяли), помосты на сваях для хранения различных предметов и запасов пищи, сушила для сетей и юколы в виде жердей на треногах.

Основную утварь делали из дерева, бересты или лозы. Для приготовления пищи служили покупные металлические котлы, вмазанные в очаг или подвешенные над костром, большие глиняные корчаги и керамическая посуда.

Фрагмент одежды

Одежду и обувь изготовляли из шкур и кож копытных, ровдуги, отчасти из меха, рыбьей кожи, а также из покупных тканей. Распространена была халатообразная одежда кроя кимоно (тэгэ) с запахом на правую сторону. Женские халаты были длиннее мужских, отличались большим количеством украшений (рукава, полы, подол украшали вышивкой, аппликацией и т.п.). Пользовались спросом халаты из рыбьей кожи (аану, акуми, амукта). Праздничные халаты часто шили из шелка, с равными по ширине полами, иногда отрезные по талии. Вниз надевали короткие штаны-натазники, причем женские были чаще из рыбьей кожи или ткани и с маленькими нагрудниками. Женщины также носили большие нагрудники тунгусского типа из ткани с большим количеством украшений (олэли). На ноги надевали ноговицы (женские — немного выше колен, а мужские, поддерживаемые специальным пояском, — до бедер). Обувь была двух типов: башмаковидная с отдельно выкроенной подошвой (у мужчин обычно с высокими голенищами), и поршневидная с высокой цельной головкой. Летнюю шили из ровдуги, зимнюю — из камусов и рыбьей кожи. Одежду и обувь, даже повседневную и промысловую, часто украшали орнаментом. Зимние головные уборы капорообразного кроя шили из меха. Летом иногда надевали плоскоконические берестяные шляпы. Охотники носили куртки из шкур или безрукавки со съемными рукавами из двух шкур, снятых с голов лосей. Поверх халата или куртки надевали нарукавники, фартук или юбку (бабихи) из кожи или шкур, на голову — шлемовидное покрывало (помпа) из белой ткани, защищающее шею зимой от снега, а летом — от комаров, и маленькую шапочку из камусов с наушниками и султаном из хвоста белки. К поясу подвешивали огниво, нож и др.

Жители с. Красный Яр Пожарского района Приморского края в повседневной одежде

Летом в основном питались рыбой, а зимой — мясом. Рыбу ели круглый год — вареной, жареной, сырой, в супе с дикими растениями, потребляли много рыбьего жира, в разных видах мясо оленя, изюбря, кабарги, лося, кабана, а почки, печень, костный мозг предпочитали есть сырыми. В таежных районах рацион дополняли дикорастущие растения, а в бассейне Уссури — овощи.

Основной социальной единицей были территориально-соседские общины с непостоянным составом, не имевшие ни фиксированной территории, ни управления. Конфликты разрешали судом из представителей многих родов, приезжавших из различных селений. Существовали патрилинейные дисперсно расселенные роды, объединявшиеся иногда в экзогамные союзы (дямула) типа нанайских доха. Семья была в основном малая, но известны и расширенные или неразделенные семьи. Отношения экзогамии соблюдались строго. Роды объединялись также общими ритуалами: совместно проводили свадьбы, перед началом промысла молились верховному хозяину Вселенной Буа и др.

Религиозные представления, основанные на анимизме и промысловом культе, различались даже у соседних групп. Повсеместно были распространены культы Буа, духа-хозяина гор и тайги, которому приносили жертвы в горах, а также его помощников — тигра и медведя. Добыв медведя, устраивали коллективную трапезу с соблюдением различных ритуальных запретов. Охота на тигра запрещалась, его следу молились, есть мясо этого животного запрещалось. Если, защищаясь, тигра убивали, то его торжественно и с почестями хоронили. Успех на охоте зависел от покровительниц зверей Самгия-мама, Тагу-мама и др. У приморских и амурских удэгейцев важную роль играл хозяин вод Ганихи, ему помогали касатка Тэму и хозяйка лососей Мамаса Давани. Почитали духа-хозяина огня Пудя Азани. Духам приносили в жертву еду, табак, кусочки ткани.

Маски шамана

Было развито шаманство. Во время камланий шаман пользовался бубном, посохом, жезлом.

Фольклор включает сказки, мифы, главным образом космогонические, а также предания, повествующие об истории родов, песни, пословицы, поговорки и сказки — волшебные, шаманские, бытовые, о животных. Праздники сопровождались танцами, игрой на однострунной скрипке, флейте. В орнаментах на бересте, дереве, кости просматриваются древние мотивы: завитки, спирали, дуги, зооморфные сюжеты (рыбы, птицы, драконы, личины, напоминающие местные петроглифы), известна техника вышивки гладью по ткани и аппликации, роспись кожи и замши амурским криволинейным орнаментом.

С точки зрения сохранения традиций наибольший интерес представляют погребальные обряды удэгейцев, которые отличаются большим разнообразием. Даже в пределах одной группы они были неоднородны. Так, обитатели рек, впадающих в Татарский пролив, хоронили усопших и в земле, и на земле, и в бревенчатых срубах, и на помостах, устроенных на сваях. Немало было захоронений в гробах в виде долбленой лодки, поставленной на два пня, например у жителей р. Анюя.

Обитатели р. Сукпая, притока р. Хора, впадающей в Уссури, гроб (огдиха), покрытый берестой или тканью, ставили в двускатные сооружения (сэудэлэ). Рядом на высоком шесте помещали деревянную фигуру кукушки. Однако здесь же, на р. Сукпае, некоторые удэгейцы совершали погребения и в земле. Около могилы сооружали невысокий амбарчик на сваях, куда складывали вещи умершего, а невдалеке — под навесом на горизонтальной жерди — развешивали его одежду. Детей хоронили в долбленых гробах среди ветвей деревьев. На р. Бикине удэгейцы издавна хоронили в земле.

На р. Сукпае погребение шамана представляло собой сруб на высоких сваях, покрытый корой, а дощатый гроб был завернут в бересту. На переднем конце крышки гроба вырезали зооморфные изображения в виде кукушек, тигров. Перед гробом на пяти шестах также изображали птиц, рыб. Вблизи мест захоронений удэгейцы никогда не охотились, не стреляли, не рубили деревьев.

Музыка представлена несколькими местными стилями: иманским, бикинским, хорским, анюйским, самаргинским. В интонационном отношении она заметно отличается от музыки соседних народов — нанайцев, ульчей, орочей, хотя и включает родственные мелодии и жанры. Все мелодии называют дзага. Это понятие обозначает, что у каждого исполнителя имеется своя форма звукового поведения в лирических песнях, в сказаниях с песенными вставками, шаманских импровизациях, наигрышах на музыкальных инструментах и звукоподражании зверям и птицам. Свои отличительные «мелодии-знаки» (дзага) имеют люди, животные, духи, ритуальные предметы, музыкальные инструменты.

Цилиндрические коробки для хранения домашней утвари и прочих мелких вещей изготовляли из бересты прямоугольной формы. Ее свертывали в виде цилиндра. Края, заходящие друг на друга, сшивали. Снизу к полому цилиндру пришивали берестяное круглое дно. Верх и низ коробки обрамляли тонкими деревянными обручами и сухожилиями, украшали резным орнаментом, окрашенным в красный, черный и голубой цвета

Песенную лирику обозначают общим термином йэхэй, при этом у каждой локальной группы есть своя система напевов. Песенные вставки в сказаниях самаргинских, анюйских и хорских удэгейцев называются яваний, иманских и бикинских — янгку или яйти. Напевы являются «прямой речью» героев, их самохарактеристикой, а также олицетворяют магическое действие: шаманское камлание, перемещение в иной мир, демонстрацию магической силы перед соперником, предсказание будущих событий.

Шаманские напевы исполняли как бы голосом духа, вселившегося в шамана. При этом практиковали специфические способы звуковоспроизведения: тремолирование («клокотание в горле»), своеобразное гудение с подключением носового резонатора («замогильный голос») и др. Некоторые виды женского шаманского пения звучали без инструментального сопровождения и назывались хаундэ — «песня сумасшедшего». Это была короткая мелодия, многократно повторяемая с постепенно нарастающей силой и эмоциональностью. По традиции шаманское действо предваряли игрой на ритуальных инструментах, в которой участвовали все желающие.

Среди музыкальных инструментов — труба из стебля какалии с резонирующей банкой, прикрывающей раструб, дуговой металлический и деревянный (или бамбуковый) пластинчатый варганы, тростниковая одноязычковая дудочка с пальцевыми отверстиями, свистковая деревянная флейта из тальника или орешника, однострунный смычковый лютневый инструмент. Наигрыши на музыкальных инструментах не сопровождают пение и не имитируют вокальные мелодии, так как традиционно считаются самостоятельными «голосами» (дзага).

В местах традиционного проживания ныне сокращаются охотничьи и рыболовные угодья, и коренное население все реже может заниматься охотой, рыболовством и сбором дикоросов. В результате частых перемещений, снижения рождаемости, увеличения смертности, преобладания смешанных браков и других социально-экономических причин утрачивается национальная культура и забывается язык. Учебников и художественной литературы на родном языке нет. Большинство удэгейцев говорят на русском, нанайском и орочском языках.

Устойчивость самосознания в значительной степени поддерживается национальной интеллигенцией и общественными объединениями.

статья из энциклопедии "Арктика - мой дом"

КНИГИ ОБ УДЭГЕЙЦАХ

История и культура удэгейцев. Л., 1989.
Ларькин В.Г. Удэгейцы. Историко-этнографический очерк с середины XIX века до наших дней. Владивосток, 1958.
Шейкин Ю.И. Музыкальные инструменты удэ (этимология, конструкция, наигрыши): Музыкальное творчество народов Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1986.
Арсеньев В.К. Лесные люди – удэхейцы. Л., 1926.
Дункай Н.С. Скала сокровищ: Удэгейские сказки. Владивосток, 1989.
Кялундзюга В.Т. Два солнца: Удэгейские сказки. Хабаровск, 1974.
Подмаскин В.В. Духовная культура удэгейцев. Владивосток, 1991.