Вражеское нашествие
Сами китайцы, впрочем, уже не были хозяевами в собственной стране. В середине XVII века огромное государство завоевали маньчжуры, они-то и правили в Китае. Высокомерные маньчжурские императоры-богдыханы считали все остальные страны мира незначительными и варварскими княжествами, которые должны подчиняться их власти.
Шлем маньчжурский
Конец XVII - начало XVIII в. Коллекция Приморского государственного объединенного музея им. В.К. Арсеньева, Владивосток. Фотограф Е. Багрин
Из Пекина, столицы маньчжурского Китая, внимательно следили, как русские осваивают Приамурье. Хотя северные границы Маньчжурии тогда далеко еще не доходили до амурских берегов, богдыхан забеспокоился, что к его родовым владениям приближаются чужаки. К тому же к русским тянулись угнанные маньчжурами с родных земель дауры, дючеры, тунгусы, которые жаловались, что «жить им в Китайской области не в мочь».
Если оседлым землепашцам даурам было трудно сняться с места, то кочевники тунгусы были легки на подъем. Тунгусский князь Гантимур, призванный в российское подданство еще Петром Бекетовым, потом воевал с русскими и ушел в Маньчжурию, где занял высокое положение. Теперь Гантимур бил челом нерчинскому воеводе с просьбой вновь принять его под покровительство русского государя и выразил желание креститься.
Уход Гантимура крайне разозлил Китай. Пекин потребовал выдать беглеца. Одновременно маньчжуры обещали ему немыслимые почести, если он вернется. Фигура Гантимура очень много значила. Добровольное принятие российского подданства самым влиятельным тунгусским князем закрепляло право России на Забайкалье и Приамурье. Это понимали и в Москве, куда были приглашены Гантимур и его сын Катанай. В пути старый князь умер, но Катанай был в столице щедро награжден. Потомки Гантимура получили русский дворянский чин по привилегированному «московскому списку», за ними признали и княжеский титул. Никто из правителей сибирских племен не удостаивался такой чести.
Китайские солдаты
Рис. XVIII в. из фондов РГАДА. Публ. А.С. Зуева
Отказ в выдаче непокорного князя стал для маньчжуров поводом к войне. Богдыханы объявляли себя потомственными правителями не только Приамурья, но и Забайкалья, Охотского побережья и всей Восточной Сибири, о которой маньчжуры имели самое смутное представление. Сражения под Ачанским и Кумарским острогами показали, что справиться с русскими будет непросто. Чтобы вести войну с Россией, для начала было необходимо закрепиться у ее границ, создать там свою военную базу.
Китайский император поручил руководство боевыми действиями в Приамурье опытному полководцу Лантаню. В конце 1682 года Лантань лично отправился с небольшим отрядом на разведку. Маньчжуры исследовали водный путь, по которому можно было перебросить на Амур большую армию. Лантань приблизился к Албазину, объяснив свое появление там охотой на оленей. На самом деле маньчжурский военачальник внимательно изучил состояние укреплений города и пришел к выводу, что их можно разрушить тяжелой артиллерией. На Сунгари строился огромный речной флот. Он должен был принять, помимо войск, разнообразное снаряжение и большое количество китайских рабочих.
Русские тем временем осваивали реки, впадающие в Амур с севера, - Зею и Бурею. 28 июля 1683 года направлявшиеся на Бурею 70 казаков и промысловиков во главе с Григорием Мыльником проплывали мимо устья Зеи и внезапно увидели за речным мысом маньчжурские суда. Чужие корабли прижали русские струги к берегу, встав полукругом и бросив якоря, но пока не предпринимали враждебных действий.
Орудие шэнъвэй цзянцзюнь (священный грозный полководец) было отлито в 1681 г. в серии из 320 легких артиллерийских орудий, предназначавшихся для усиления цинских Восьмизнаменных войск. Проект был разработан известным в истории Китая миссионером-иезуитом из Бельгии Фердинандом Вербистом (1623-1688), упоминающимся в цинских документах под китайским именем Нань Хуайжэнь. Атрибуция А. Пастухова. Коллекция Забайкальского краевого краеведческого музея им. А.К. Кузнецова, Чита. Фотограф С. Васильев
Орудие шэнъвэй цзянцзюнь
Рисунок из наставления по обучению стрельбе из орудий «Шэньвэй тушо». XVII в.
На следующий день русский командир получил от полководца Лантаня приглашение на дружеский обед. Мыльник поднялся на борт флагманского судна и был тут же арестован. Маньчжуры вероломно напали на русских. Казаки и промысловики отступили со стругов в лес. Их преследовала выгруженная на берег вражеская конница. Лишь несколько человек сумели добраться до Албазина и сообщить о начале войны.
Крупный маньчжурский отряд поднялся на судах вверх по Зее и ее притоку Селемдже. Под натиском маньчжуров русские оставили Долонский и Селемджинский остроги, их небольшие гарнизоны двинулись на север и через занесенные снегом горные перевалы добрались до Якутского воеводства. Два десятка русских ратников оказались окруженными в Верхнезейском остроге и продержались там против маньчжурского войска до февраля следующего года.
На южном берегу Амура напротив устья Зеи Лантань основал первую китайскую крепость в Приамурье - Айгун. За его земляными стенами расположилась сильная армия. 1684 год прошел в постоянных нападениях конных отрядов из Айгуна на русские деревни. Вражеские всадники грабили, жгли, убивали, угоняли в плен. Служилых людей не хватало для защиты всех поселений. Албазинский воевода Алексей Толбузин велел крестьянам амурских деревень собираться под защиту крепостных стен. Не все успели это сделать.
Албазинский острог в 1665-1681 гг.
Из кн. Артемьева А.Р. «Города и остроги Забайкалья и Приамурья во второй половине XVII - ХУIII вв.» (Владивосток, 1999)
10 июня 1685 года снизу по Амуру к Албазину подошел неприятельский флот. В это же время с верховий к городу подплывали на плотах крестьянские семьи - 40 человек вместе с женщинами и детьми. Маньчжурские корабли расстреляли заполненные людьми плоты из пушек. На берег высадилась 5-тысячная армия Лантаня, у которой было 30 пушек, в том числе купленные у голландцев специальные стенобитные орудия.
У воеводы Толбузина было всего 3 пушки и 450 ратников - казаков, крестьян, промысловых людей. Два дня маньчжуры возводили вокруг Албазина осадные сооружения, насыпали земляные валы, устанавливали дощатые щиты и плетеные туры. К задней стене русской крепости скрытно подвезли голландские пушки. Когда вражеская артиллерия открыла огонь, оказалось, что пушечные ядра легко пробивают бревенчатые укрепления Албазина, часто пролетая весь город насквозь. От зажигательных снарядов сгорели хлебные амбары и церковь с колокольней. На рассвете 16 июня маньчжуры пошли на штурм полуразрушенной крепости. Бой продолжался до 10 часов вечера, когда неприятель отступил, потеряв 150 человек убитыми. Русские лишились 100 человек - главным образом от артиллерийского обстрела. Была разбита одна русская пушка, у защитников Албазина кончались боеприпасы.
Осада Албазинского острога маньчжурами
Фрагмент китайского свитка, хранящегося в Библиотеке американского конгресса
Лантань решил сжечь непокорный город. Маньчжуры засыпали крепостной ров хворостом и дровами и в последний раз предложили русским покинуть город. Толбузин понимал, что не сумеет долго продержаться. Он оставил Албазин и повел своих людей вверх по Амуру в Нерчинск. Лантань разрушил город до конца и увел свою армию. В Пекин поспешил гонец с вестью о победе. Богдыхан устроил по этому поводу торжественную церемонию и заявил, что видит в уничтожении Албазина знак «любви Неба». Однако в маньчжурском Китае радовались преждевременно. Русские люди были тверды в своем намерении «не потерять Даурской земли и побежной славы не учинить».